«Не исключаю, что если сейчас начнутся повальные проверки музеев, то количество самовозгораний, замыканий, потопов и прочего станет огромным, — рассуждает директор галереи «Совком» Юрий Тюхтин. В 2000 году в сериале «Бандитский Петербург», снятом по роману Андрея Константинова, вор в законе Барон поведал журналисту Андрею Серегину о том, что в Эрмитаже висят копии, а подлинники давно и тихо распроданы. Недавние события показали, что из запасников можно воровать и без всякой подмены.
В августе 2005 года в Эрмитаже началась плановая проверка отдела фонда «Русская культура». А в октябре 2005-го от сердечного приступа внезапно скончалась 46-летняя хранительница этого отдела Лариса Завадская. Хранилища были опечатаны и в апреле 2006 года переданы новому сотруднику, который и выявил недостачу 221 единицы хранения — икон, крестов-мощехранительниц, серебряных потиров, пасхальных яиц, столового серебра, фигурок животных (в основном подделки под Фаберже), портсигаров, рамок для фото, часов, пудрениц, зеркалец и т.д. По оценке Эрмитажа, всего было украдено на 130 млн. рублей. Несколько месяцев продолжались поиски экспонатов: в Эрмитаже 2,8 млн. единиц хранения. Что-то могло просто затеряться. (Например, в июне 2006 года в филиале Русского музея, Инженерном замке, из-за небрежности хранителей пропали пять предметов охотничьего сервиза XVIII века, но быстро нашлись в помещениях музея.) В Эрмитаже чуда не случилось. В 20-х числах июля директор Эрмитажа Михаил Пиотровский получил докладную записку о «нехватке». 27 июля был составлен окончательный акт проверки и подготовлены обращения в компетентные органы. Было возбуждено уголовное дело по 158-й статье УК («Кража»). 2 августа Эрмитаж опубликовал на своем сайте полный перечень пропавших предметов. И это дало результат: уже на следующий день в мусорный контейнер 9-го отдела уголовного розыска Петербурга, сотрудники которого расследуют кражу в Эрмитаже, подбросили икону на дереве «Собор всех святых» (1893) — наиболее ценный экспонат из похищенных (№97), оцениваемый примерно в $200 тыс. Затем «сознательные» граждане начали подбрасывать и просто сдавать похищенные предметы (на момент подписания номера были возвращены 16 предметов). Росохранкультура дала сообщение в журнале «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования», отсмотрела каталоги иностранных торговых домов и аукционов — Christie’s, Sotheby’s, а также Bukowskis в Швеции и Uppsala в Финляндии — и обратилась за помощью в российскую Конфедерацию антикваров и арт-дилеров. Обращение помогло: 4 августа в Росохранкультуру директор входящего в конфедерацию московского антикварного салона «Ортодокс Антик» Галина Ойстрах сдала серебряный потир (№64) стоимостью не менее $100 тыс., который попал к антикварам еще в 2004 году. Любопытно, что потир выставляли на Антикварном салоне в ЦДХ. Через салон, по паспортным данным, сыщики вышли на бывшего владельца потира — торговца антиквариатом Максима Шепеля. 6 августа были задержаны подозреваемые в воровстве — сын и муж покойной хранительницы (оба Николаи) Завадские. По версии следователей, они выносили музейные ценности, а Шепель был их арт-дилером. Кроме того, при обыске в квартире Завадских было обнаружено более сотни квитанций из ломбардов. Позже Завадский-старший признался следствию, что за два года сдал 53 предмета в два ломбарда Санкт-Петербурга.
Параллельно случился еще один музейный скандал. Руководство Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) «прохлопало» сотни листов рисунков знаменитого архитектора Якова Чернихова, девять из которых были выставлены на Christie’s. Их могли купить, если бы не вмешательство внука знаменитого архитектора, Андрея Чернихова. Музей заявил о пропаже и сумел вернуть рисунки. Еще 250 листов, предварительно оцененных в $1,3 млн., задержали на внутреннем арт-рынке. 80% рисунков, находящихся в РГАЛИ, оказались подменой. Причем это не копии, а «куклы» — что-то похожее на конструктивизм. Всего в архиве находится около 3 тыс. рисунков архитектора.
Как и что воруют?
По данным Росохранкультуры, ежегодно в России регистрируется от 70 до 100 краж из музеев. Так, в 2000 году более 300 произведений исчезло из Государственного Исторического музея, впоследствии 180 предметов было похищено из коллекции Петропавловской крепости. Для сравнения: во Франции ежегодно из музеев пропадает 5 тыс. экспонатов.
Музейные кражи можно разделить на две категории. Первая: когда воруют люди со стороны, причем часто в сговоре с музейными работниками. Вторая: когда тащат свои. По данным Росохранкультуры, за последние годы количество «внешних» краж из музеев сократилось вдвое, а вот «внутренние», напротив, стремительно растут.
Почему музеи реже взламывают — понятно. Появились камеры слежения, более мощные компьютеры, новейшие сигнализации. Сейчас уже разрабатываются метки, которые будут наноситься на предметы, как штрихкод. Правда, все эти меры не помешали одной из самых дерзких краж: 30 июня 2005 года вор преодолел несколько рубежей защиты и похитил 9 предметов из выставочного зала Федеральных архивов. Среди пропавших экспонатов — золотой почетный значок члена НСДАП, который Адольф Гитлер постоянно носил на правой стороне пиджака, партбилет фюрера, военные билеты начальника охраны Гитлера Ханса Раттенхубера и других военных. Несмотря на то, что сигнализация сработала, вор сумел выбраться назад и испариться до появления милиции.
По поводу роста внутренних краж еще можно поспорить. «В последние годы начались сверки в музейных фондах, которые до этого всерьез не проводились, — говорит председатель правления Национальной организации экспертов в области искусства (НОЭКСИ) и гендиректор Государственного музейно-выставочного центра Министерства культуры (РОСИЗО) Евгений Зяблов. — Последние проверки лишь обнаруживают то, что длится не одно десятилетие». С ним согласен гендиректор Русского музея Владимир Гусев: «В советское время некоторые пропажи замалчивались, так как и для директора, и для хранителя это означало конец жизни: их выгоняли из партии и увольняли с работы. Поэтому часто люди молчали, пытаясь дотянуть до пенсии». О масштабе проблемы свидетельствует и заявление бывшего заместителя председателя Счетной палаты Юрия Болдырева в эфире радиостанции «Эхо Москвы». В 2000 году во время проверки Эрмитажа оказалось, что из 50 выбранных наугад экспонатов из разных отделов наличествуют три. Тогда делу не дали ход, а экспонаты вскоре обнаружились. Так же ситуацию в музеях оценивают и частные галеристы. «Не исключаю, что если сейчас начнутся повальные проверки музеев, то количество самовозгораний, замыканий, потопов и прочего станет огромным, — рассуждает директор галереи «Совком» Юрий Тюхтин. — Допускаю, что и подмены оригиналов широко распространены, так что во время проверки музеев я порекомендовал бы обращать внимание не только на наличие экспонатов, но и на их подлинность».
«Внимание преступников привлекают, во-первых, предметы, на которые есть рыночный спрос, а во-вторых, те экспонаты, которые труднее идентифицировать, — поясняет Евгений Зяблов. — Самым большим спросом пользуются иконы, на втором месте — ювелирные изделия и только потом идет живопись, которая привлекательна высокой стоимостью». «Из музеев если и исчезают, то главным образом те вещи, которые в разные периоды были отданы туда на хранение и без подробного изучения занесены в инвентарные книги под какими-то номерами, — считает Валерий Дудаков. — А потом о них забыли, да и книги могли затеряться. С учетом того, что инвентаризация в музеях проходит нечасто, эти кражи могут оставаться в тени годами. Для музейных работников регулярный сбыт мелких прикладных вещей — способ получения регулярного дохода. Прикладное искусство легче сбыть на рынке. Его легче вынести. И очень часто на такие вещи имеется лишь описание, по которому их не так-то просто опознать». С ним соглашается главный хранитель Государственной Третьяковской галереи Екатерина Селезнева: «Чаще всего воруют прикладное искусство, серийные предметы из драгметаллов. Уникальные вещи стараются не брать, так как сбыть потом их крайне сложно. Кстати, если просмотреть список из Эрмитажа, то понятно, что все эти вещи — далеко не шедевры, хотя их рыночная стоимость довольно высока. Экспонаты выбраны чрезвычайно грамотно. Взяты не экспозиционные вещи, не те предметы, которые составляют передвижной фонд, а те, что десятилетиями лежали без движения и еще столько же могли пролежать.
Рус
ENG
СОВКОМ в социальных сетях: