Владелец аукционного дома "Совком" и одноименной арт-галереи Юрий Тюхтин рассказал, на какое искусство переключились эмигрировавшие в Лондон российские коллекционеры, объяснил, почему собиратели искусства из Китая скупают ленинградскую академическую школу и почему закрылись ведущие российские галереи. Беседовала Мария Ганиянц. - Что теперь в моде у российских коллекционеров? - Первая десятка наших коллекционеров скупает топовые вещи — и не только импрессионистов, модернистов и старых мастеров, но и современных авторов, Герхарда Рихтера, например. С топовой вещью проще расстаться, и растут в цене дорогие вещи быстрее всего. Кроме того они реально отражают амбиции, а они у людей которые сейчас не живут в Москве поверьте, немаленькие. Русское же актуальное искусство в настоящий момент большинству из них не интересно, потому что оно во многом вторично, а качественных художников очень мало — не больше десяти имен. Массовый же российский покупатель предпочитает нашу реалистическую живопись, так как она понятнее и лучше вписывается в интерьер. - Одно время говорили, что соцреалисты 60-х—70-х годов недооценены, и цены на них взлетят. Пока что-то не очень похоже. - Востребована по-прежнему качественная живопись и графика и громкие имена. На рынке арт-искусства никакого кризиса нет, напротив, цены каждый год на многие сегменты растут в разы, включая советское и русское искусство. Например, Виктор Попков ставит рекорд, за рекордом. Юрий Пименов, Александр Дейнека, Александр Лактионов стоят сотни тысяч долларов. Но у этих рынков, в отличие от рынка российского современного искусства есть большая поддержка среди коллекционеров всего мира. - Например? - Соцреализм активно покупают американцы и китайцы, последние скупают художников ленинградской школы — Андрея Мыльникова, Евсея Моисеенко, Бориса Угарова. Дело в том, что многие китайские современные художники учились в Ленинградской академии художеств, их коллекционеры последовательно скупают тех, кто преподавал в академии или в Китае, как Константин Максимов, например. - Говорят, что в России крупных коллекций и не осталось почти. - Это не так. Многие вещи, которые сейчас покупаются на Западе, там и остаются. Деньги любят тишину. Однако у нас в стране сохранились прекрасные коллекции, которые никто не вывозил, так что есть с чем еще работать. - Почему, на ваш взгляд, закрылись старейшие галереи — "Айдан" и галерея Марата Гельмана? Галеристы объяснили свое решение свертыванием в России рынка современного искусства и отъездом коллекционеров за границу. - Действительно, за границу уехало почти 80% коллекционеров, здесь я с Маратом согласен. Но собирать они не перестали. Просто люди начали покупать другие вещи, сменились приоритеты. Оказалось, что нередко качество современного искусства на Западе, выше, чем у наших соотечественников, а цены – ниже. Другая причина, в том, что выгоднее покупать первоисточники. Например, работы Бэнкси, которые хоть и стоят дорого, но даже в кризис растут в цене на сотню процентов в год, а не наших "Синих носов" с их концептуальными, но все-таки вторичными идеями. Если смотреть с точки зрения бизнеса, наши галереи просто оказались не готовы к последствиям кризиса. И Айдан Салахова, и Марат Гельман и Елена Селина (XL Gallery) работали блестяще, художников выставляли хороших, но они просто не скорректировали свою деятельность в кризисном 2008 году. И не смогли, а, может, не захотели содержать галереи, уже не дававшие такой прибыли, как в предыдущие 10 лет. Ведь на работу хорошей галереи тратится минимум 50-60 тысяч долларов в месяц. Мы у себя в галерее и аукционном доме "Совком" сильно урезали расходы еще в 2008 году — буквально на все: штат, полиграфию, рекламу, интернет, ярмарки, и пр. Но главное, мы выжили в эти годы не за счет продажи шедевров, их ведь бывает несколько в год, а за счет покупателей, у которых средний кассовый чек — всего одна-две тысячи долларов. А галереи современного искусства с этим сегментом не работали вообще. - Получается, что старейшие галеристы оказались плохими бизнесменами? - Да нет, думаю, заработали они и в денежном и репутационном плане прилично, ведь они начали в 90-х годах, и очень много сделали для формирования рынка, но галерейный формат того времени в современных условиях не работает. Во многом потому, что рухнул рынок современного актуального русского искусства, так как его поддержка объективно мала — всего 30-50 серьезных коллекционеров на всю страну. Деревья никогда не растут до небес, поэтому случаются кризисы, но и они не бесконечны. Они не смогли или не захотели донести до покупателей, что цены на художников изменились, рынок упал и теперь эти вещи стоят дешевле, чем до 2008 года. Впрочем, они и сами не были готовы снизить цены на своих художников, хотя объективно рынок этого требовал. Возможно, надули слишком большой пузырь, а он лопнул. Одновременно у галеристов не стало денег на поддержку и раскрутку своих авторов (самое дорогое — это выставки и участие в международных ярмарках). Мне кажется, что даже такими яркими авторами как Аня Желудь, Оксана Мась, сейчас никто не занимается. - А что надо было делать? - Предположим, я продаю художника Иванова или Петрова, а его картина выставляется на каком-то аукционе, я обзвоню всех своих клиентов и пойму, хотят ее покупать или нет. И, если никто не заинтересуется этой работой, то выкуплю сам, не дам ей провалиться. Один из главных принципов западных галерей (а наши взяли за образец западную модель), заключается в том, что продав художника, в галерее ждут, что клиент, если захочет расстаться с картиной, вернется обратно. Галерея должна с этой картиной работать: либо выставить ее на продажу, либо сама купить. И за галереи эту работу никто делать не будет. Но наши галеристы отпустили в свободное плавание и коллекционеров, и художников в непростой момент. Но не может быть так, что галерея продает картины только в хорошие времена. К тому же, некоторые художники, которые оказались в сложной ситуации стали продавать свои работы, чем еще больше усугубили ситуацию. Коллекционеры, естественно, стали обижаться: почему мне галерист продал работу за 15 тысяч долларов, а ее завтра художник продает за пять? В итоге, на торгах современного искусства ведущих аукционов практически нет российских современных художников. Предыдущие русские лондонские торги показали полное отсутствие интереса к русским современным художникам, кое-что было продано после аукциона, но за половины эстимейтов. Ныне живущие классики Эрик Булатов, Илья Кабаков, Виктор Пивоваров — не в счет, на их работы очень хороший спрос, но они не работают с российскими галеристами. Это не значит, что русским покупателям не интересно современное искусство, просто деньги очень быстро перетекают туда, где чувствуется спрос и ажиотаж. Посмотрим сколько будет русских покупателей 9 мая на вечерних торгах современным искусством в Нью Йорке, с их миллионными эстимейтами. - А насколько может быть действенной помощь государства в работе галерей? Может, если будут выделяться деньги на арт-проекты галерей, рынок воспрянет? И Марат Гельман, и Елена Селина очень рассчитывают на госфинансирование. - Галерея – это частная институция. Не исключаю, что в текущем моменте совместные с государством проекты коммерчески выгодны, но в долгосрочной перспективе – это тупик как для галереи, так и для рынка. Если галерея работает на государственные деньги, она не эффективна, а значит, зависима. Уверен, на этом рынке можно заработать, просто не все готовы работать сейчас намного больше, а получать намного меньше. Во всем мире, по статистике, из десяти галерей девять прогорают — конкуренция очень высокая. Но, к сожалению, то, что происходит у нас в сфере искусства, лишь отражение ситуации в целом. Сейчас крупный бизнес, который формирует потребительский спрос, может эффективно работать, только если он в доле с государством, тогда как должны работать нормальные рыночные механизмы. Это приводит к развитию депрессивной дотационной модели общества. Хотя, лично я надеюсь на лучшее, на позитивные перемены. Много говорят о формировании инвестиционо-привлекательной модели, но дальше деклараций дело не идет. Начните с правил ввоза–вывоза: все послевоенное и современное искусство должно свободно ввозиться и вывозиться без декларирования. Почему государство ничего не делает для либерализации правил в этой области — непонятно.
Рус
ENG
СОВКОМ в социальных сетях: